***

Признайся, друг, и что тебе досталось

в наследство от исхоженных дорог?

Промокшая до ниточки усталость,

а может быть, седеющий итог?

Скорей всего – ни то, и ни другое.

Пути-дороги вьются между скал,

а ты душе заветного покоя

в исхоженном пока не отыскал.

Один покой нашёл у перевала,

другой случайно встретил по пути.

Ну, а тебе судьба накуковала

ещё полсвета с кем-нибудь пройти.

Пока несут натруженные ноги,

не упускай возможность убежать

от старого потёртого порога,

покинув полусонную кровать.

А если путь опасен или сложен,

попутчика в дороге успокой:

никто не знает – завтра или позже

наступит преждевременный покой.

Вчера и сегодня

Года кору на старом тополе

от юной глупости избавили,

изъяны ниточкой заштопали

в полузабытом старом правиле.

На чердаки давно не тянутся

вихрасто-рыжие с гитарами.

Там голубей сменили пьяницы

как в одиночку, так и парами.

Забыты песни, даже пьяные.

Стихи тем более не ценятся.

В ходу искусственно-румяные

с чернильно-жёлтой заусеницей.

Под фонарями может встретиться

не синеокая красавица,

а перезрелая соперница,

что вряд ли трезвому понравится.

Мир изменяется и многое

в дне приходящем непонятного…

Жизнь измеряется дорогами,

и нет маршрута в ней обратного.

***

Три слоника на мамином шкафу…

Фарфоровое бабушкино детство

из прошлого, где каждый наяву

потрогать мог желанное наследство.

Частица незапамятных времён,

наивное и сказочное чудо -

то самое, чем я не обделён

ушедшим безвозвратно отовсюду.

Остались… не фигурки, а вчера;

не слоники, а мамины рассказы

о чудных довоенных вечерах,

в которые влюбился я не сразу,

а позже, в новолуние, во сне,

когда алмазы клянчил у султана,

зарю встречал у Хатхи на спине,

заигрывал с Багирой неустанно.

Не думал, что в последнюю графу

и мне придётся вписывать былое,

оставив по наследству на шкафу

вчерашнее, но самое родное.

Двое

Не пойму ни тебя, ни себя я -

то ли двое нас, то ли одно?

Ты живёшь, ежедневно влюбляя,

я влюбляюсь и тут же на дно

потому, что теряюсь в догадках -

ты реальность, а может, во сне

появилась восточной загадкой,

не понятной ни богу, ни мне?

То ты счастье моё, то кручина,

то заветное имя в бреду…

Почему молчаливый мужчина

при тебе вдруг несёт ерунду?

То мой сон, то посланница рая,

то судьбы путеводная нить…

Почему без тебя умираю,

а с тобой - не решаюсь ожить?

То из осени ты, то из мая,

то печаль, то желанная весть.

Я и знаю тебя, и не знаю,

но живу, потому что ты есть.

Перед завтрашним днём не завоем,

не боимся заснеженных зим.

Будь что будет… Нас всё-таки двое…

А вдвоём и пургу усмирим.

****

Ну, как вернуться бы назад

на шаг или на два,

где не окрашена в закат

пахучая трава;

где тучам несколько минут

отводится жарой,

а босоногие бегут

за юностью гурьбой?

Но лучше всё-таки - на год

туда, где невпопад,

не по уму, наоборот,

наощупь, наугад.

Зато удача - впереди,

а вечер – пять минут;

что пожелаешь обрести,

то крылья принесут;

где бестолковость неправа,

но ты не виноват…

И не окрашена листва

в багрянцевый закат.

****

Не белый ангел, но и не злодей.

Не одинок, но вне собачьей стаи.

Закруженный метелицей идей,

живу июнем, выращенным в мае.

Подстреленный? Быть может, но слегка -

навылет, и сквозит уже полвека

романтика. И крутят у виска

надменные наследники Гобсека.

Что не богач, так это ерунда -

не потерять того, что не имеешь.

Хватает мне уютного гнезда,

зато в него не заползают змеи.

И крылья есть, пока не потерял.

Не разучился чувствовать и слышать,

искать в ночи любовный идеал

и, находя, спускаться в сон по крышам.

Не образец, но всё же не злодей…

Из той породы, что всю жизнь летают.

Но лишь при них становится теплей,

когда зима не уступает маю.

****

Надеюсь, что кем-нибудь стану.

Дойду, доживу, дострадаю.

Назло подколодному клану

вольюсь в белокрылую стаю

таких же, как я, непонятных,

неправильных и непокорных,

живущих на солнечных пятнах,

а то между строк стихотворных.

Достигну, хотя и неважно,

чего же достигну в итоге.

Важней на кораблик бумажный

взойти, убежав из берлоги,

и влиться в команду ершистых,

таких, как и я, окрылённых,

неравнодушных и чистых,

и в новое утро влюблённых.

Уплыть, улететь, а иначе

зачем появляться на свете?

Уж лучше слегка напортачить,

чем стать и не тем, и не этим.

****

Если новый день несносен,

до обеда льют дожди,

это значит, кто-то осень

не прижал вчера к груди.

Не заметил, не услышал

ни печали сон-травы,

ни пронзительных двустиший

в тихом шорохе листвы.

Не обнял, не приголубил

опечаленную грусть

и стихи свои у дуба

не прочёл ей наизусть.

Не нашёл слова признанья

лету бабьему, к тому ж

ни намёка на желанье

прогуляться между луж.

Оттого и дождик плачет,

оттого и день не мил…

А могло бы быть иначе,

если б осень полюбил.

****

Скоро листья перестанут

на качелях развлекаться,

разобидятся на ветер

и запрячутся под шаль,

в белоснежную сутану

спрячут ветки чудо пальцы

и умчится эта осень

от меня с тобою вдаль.

Не хотелось, но придётся

распрощаться с позывными

улетающих из лета

предпоследних журавлей,

и признать, что руки солнца

днём становятся другими -

их объятья с каждым часом

безразлично-холодней.

Через месяц или раньше

заморозятся туманы,

переселятся под крыши

озорные стрекачи,

а затем - полгода фальши

в белоснежных икебанах

и опять с тобой до мая

мы окажемся ничьи.

Опасное лето

Верить клятвам курортного лета опасно -

легковесное слово умчит за моря,

лишь насытится вдоволь напитком соблазна,

превращая надежды в слезу октября.

Не приходится верить и бабьему лету -

обещает, но сил на объятия нет.

Ожиданьем душа кое-как, но согрета,

на руках же – в плаксивую осень билет.

И июль может в зиму за ночь превратиться,

если в солнце влюбиться – лучи обожгут.

На рассвете исчезнет лучистая птица,

превращая влюблённость в людской пересуд.

Кто из лета в сентябрь… без ночных обещаний,

фантастических клятв и закрученных слов

по ступеням судьбы, по шлифованной грани,

тем суровый ноябрь, ну, совсем не суров.

Научиться б с умом и влюбляться в июни,

и на солнце смотреть, и встречать сентябри…

Только кто устоит перед нежной певуньей

или перед лучом восходящей зари?