* * *

Счастье так ярко и близко,
Что невозможно терпеть…

                          Лада Миллер

Сердце нежней тамариска,
Плавятся мысли, как медь.
Счастье так ярко и близко,
Что невозможно терпеть.

Греются в тонких ладонях
Искренних чувств жемчуга.
Кажется, вот-вот уронит
Их от волненья рука.

Насквозь распахнуты двери,
Воздух насыщен и густ,
И невозможно измерить
Эту светлейшую грусть.

Светишься радостью чудной,
Крыльев уверенней взмах.
Счастье рождается трудно,
Чтобы рассыпаться в прах.

* * *

Мне снились часто поезда…
На сером, блёклом полустанке
Верчусь я, словно егоза,
Играет кто-то на шарманке.

Вдруг поезд набирает ход.
Я зазевалась. Догоняю…
Мелькает синий небосвод,
В сердцах лишь на себя пеняю.

Бегу, как лань. Ещё чуток…
Запутанные мысли рвутся.
И чётко выверен прыжок,
Чтоб до ступеньки дотянуться.

Но убегает поезд вдаль…
Я возвращаюсь к полустанку.
И мне чего-то очень жаль,
И плачет старая шарманка…

НЕ ВОЗНОСИТЕ ХВАЛОЮ

Не возносите хвалою
Тех, кто принёс нам беду.
Память покрыта золою,
Пялится ложь на виду.

Мёрзнет история, стынет,
Словно река среди льдов.
Сердце пронзает навылет
Предков встревоженный зов.

Ровня ли мы им в уменье
За свой народ отвечать?
Только способны с презреньем,
Их не поняв, обвинять.

Нового я не открою –
Нет и сомненья, небось,
Что глубоко под землёю
Мёртвый-то мертвому рознь...

Глянь, облака грозовые,
Солнце не радует глаз...
Живы ль иные живые? –
Мы убеждались не раз.

* * *

Сырая овчина тумана
Накрыла прибрежную гладь,
И снова завеса обмана
Мешает нам вольно дышать.

Неужто и правда мы слепы –
Не видим в чреде тусклых дней,
Насколько коварны, нелепы
Следы чьих-то глупых затей.

Не мог без лихого приказа
Огонь вдруг направить патруль,
Кому-то с неверностью глаза
Отшибло и компас, и руль.

Но, к счастью, все живы мальчишки,
Да только их взгляд потускнел...
Быть может, когда-то нам книжки
Расскажут про сей беспредел.

Сырая овчина тумана
Накрыла прибрежную гладь.
И снова завеса обмана
Мешает нам вольно дышать.

ПЕЧАЛИ – МИЛЛИОНЫ ЛЕТ

Лампадный свет далеких звёзд –
Источник вдохновенья,
Сплетенье благотворных грёз
И грустное волненье.

Печали – миллионы лет,
Она мудра и взросла.
И этот тихий звёздный свет
Струится так непросто.

Все это: небо, звёзды, ночь –
Они в пространстве вечны.
И лишь душа, что неба дочь,
Им смысл даст безупречный.

Она хрупка, как мотылёк,
Она – неуязвима,
Наполнит вечности поток
Сиянием незримым.

Не меркнет благотворный свет,
В душе гнездятся думы.
Печали – миллионы лет,
И столько же раздумьям.

* * *

У каждого в жизни есть светлый порог,
Его не пройдёшь равнодушно.
С далеких ли, близких вернёшься дорог –
Ты тянешься к детству радушно.

Как только его переступишь, мой друг,
Волнуясь, душа замирает –
Как будто свирели заливистый звук
В разбуженном сердце играет.

Припомнится детства забытый мотив,
Учителя голос журчащий,
И звонкой толпы золотой перелив,
И первый твой друг настоящий.

Сквозь годы доверчиво память хранит
На чуткой, живой паутинке
Всё то, чем с годами душа дорожит –
До грусти, до тонкой слезинки…

* * *

Мы есть одушевленная вода…
Под нашей тонкой кожей льются реки.
Не канем после смерти в никуда –
Мы в вечности прописаны навеки.

Сияют светом пышные сады,
И время наше слишком быстротечно.
Возникли мы из капельки воды –
Через неё уходим в бесконечность.

Сольёмся с океаном, как река –
Чтоб заново в безбрежность окунуться.
А мысли наши – это облака,
Которые дождинками прольются.

ПОСЛЕ ГРОЗЫ

Гроза пронеслась, как её не бывало.
Стоят во дворе только мутные лужи.
Умытое солнце огнём засверкало –
И вспыхнули капли прозрачных жемчужин.

Они на траве, на деревьях, на крыше,
На окнах домов – в бликах яркого света.
И всё вокруг нежною свежестью дышит
И запахом тёплого сочного лета.

С деревьев срываются крупные капли,
И дождик слепой золотистой дорожкой
Всё сеется в травы. У озера цапля
Гнездо поправляет. В нём – птенчики-крошки.

А солнце лучи заплетает игриво
На ветках берёз в золотые косицы.
За крайнею улицей, прямо над нивой,
Расцветшая радуга ярко лучится.

* * *

Как тихо ночью. Как в душе светло.
Я письма пожелтевшие читаю,
Их как большую ценность сохраняю,
Хотя с тех пор так много лет прошло.

Когда-то я их с трепетом ждала,
Конвертик белый к сердцу прижимала,
Таилось в нём душевных строк немало,
А сколько было света и тепла!

Те письма сохраняют вкус и цвет
Запечатлённых дорогих мне мыслей.
Перечитаешь, и прольётся песней
Всё то, чего давно уж рядом нет.

Вот мамина неровная строка…
Она писала ночью. Днём – заботы.
И сколько вечной, тягостной работы
Могла осилить мамина рука.

Она расскажет всё и обо всём,
Испишет мелким почерком страницы.
Но ближе ей всего – родные лица:
В порядке ль всё, не трудно ли живём?

И писем тех несметное число…
Вот лунный свет в моё окошко льётся.
Читаю строки. В тишине сдаётся,
Что письмецо сегодня вот пришло...

* * *

За судьбой, за слезою непрошеной
Сколько кроется чаяний искренних,
Сколько прячется чувств припорошенных
И надежд, в невесомости гибнущих.

Может, кто и пытался судьбинушку
Изменить, словно мастер мозаику,
Причесать ей лохматую гривушку,
Приодеть, как послушную паиньку.

Но она, как всегда, упирается:
Ждёшь тепла – дарит стужу с морозами,
Хладнокровной луной улыбается,
А порой удивляет курьёзами.

Не поспоришь с судьбой. Да и стоит ли?
Пусть ведёт бездорожьями мглистыми.
Чем сложней испытанья устроены,
Тем мы ближе становимся к Истине.

* * *

Сотворены мы из ребра Адамова...
Но мысль меня преследует иная:
Что на Земле давно возникли планово
Две формы жизни – женская, мужская.

Тут не нужны ни знания, ни логика,
Чтоб уловить несходство между ними.
Ведь в женском сердце чувств живёт мелодика,
В мужском – рассудок неопровержимый.

Два разных полюса – взаимное влечение...
Хотят быть вместе, но нужна здесь сила
Мужского сердца, чтобы все сомнения
В душе любимой нежно растворила...

Мы ждём от вас сердечного признания
И теплых слов, прекрасные мужчины.
Как в капельках дождя дрожит сияние,
Сияют так глаза, как две лучины.

Мы – как цветы... Живительную радугу
С ладоней ваших пьём мы с наслажденьем.
Мы хрупки и нежны, и жизнь нас радует,
Когда в глазах не видим отчужденья.

С работы вас встречаем мы с радушием,
Заботимся... и сочиняем скерцо.
К вам хочется прижаться с благодушием
И чувствовать, как замирает сердце.

* * *

Ну что ж в твоём сердце творится всечасно?
Клубками – тоска непрерывным потоком.
И мысли – цепочкой: о грустном, о разном…
О чем-то несбыточном, странном, далёком.

Всю ночь моросило, вздыхало, бренчало;
Кора на деревьях набухла, намокла.
Пронзительно птичка в саду закричала,
И день заползал сквозь размытые стёкла.

И тени росли у тебя под глазами…
От дум отболевших – чернеющий пепел.
И кто-то скрепляет тугими узлами
Тебя с этим миром… и заново лепит.

ЕСТЬ СЛОЖНОЕ СПОКОЙСТВИЕ ДУШИ

Есть сложное спокойствие души,
Когда себе ты остаёшься верен.
Ты не продашь, что свято, за гроши
И перед нищим не закроешь двери.

Ты не боишься завтрашнего дня:
Какой в том прок, чтобы его бояться?
Есть в каждом сила вечного огня,
Который не способен растлеваться.

Пусть не смущают помыслы о том,
Что жизнь не вечна в нашем бренном теле.
Себе будь верен в знании простом,
Как бы того другие не хотели.

О как мы счастливы, век проживая свой
Без ненависти, жадности и фальши,
Желаний праздных не больны игрой
И лишь верны поступкам настоящим.

А если кто поддался чьей-то лжи
И заболел порочным вдруг недугом,
Ему без сокрушенья подскажи
И помоги – будь настоящим другом.

Нет, человек не слабый, как тростник, –
Он одарён от Бога разуменьем.
И если ты споткнёшься, Бог простит.
А мы не всем прощаем, к сожаленью.

Обтачиваясь в жизненных витках,
Слова произнести хочу не всуе,
Что детство часто в слабеньких руках
Удерживает истину простую.

Не осознав всего того, что мы,
Душевных свойств не растеряв напрасно,
Ребенок – воплощенье доброты –
Нас учит свойствам истинно прекрасным.

Есть сложное спокойствие души,
Оно даётся в долгом размышленье.
Любой из нас живёт, как заслужил
Своим упорством, силой, убежденьем.

ПРОНИКНОВЕНИЕ

Ах, как нравилось мне, наугад раскрывая страницу,
Прикоснуться к строке, ощутить, как откликнется слово.
Размышленья чужие принять, разложив по крупицам,
А потом с теплотой возвращаться к ним снова и снова.

Я гадала по книгам – по звёздным посевам поэтов.
Принимать силу строк сердце с трепетом было готово.
Каждым нервом души я из них извлекала сюжеты,
И в горящей лампадке лучилось таинственно слово.

Кто-то мельком кружил беспокойной, загадочной тенью,
Кто-то свет возжигал средь скопления мрачных узоров.
Кто-то душу спасал – по Всевышнего, видно, веленью
И берёг от лихих, ядовито-завистливых взоров…

И была я другой, на себя в этот миг непохожей,
Воплощалась в героев, печали их взявши на плечи.
Неизвестной тропой в мрачный, тягостный день непогожий
Торопилась зажечь для спасенья им яркие свечи.

Да и нынче всё так же… Мне хочется вновь откровений…
С замиранием сердца опять открываю страницу.
А на ней столько дивных и столько густых совпадений…
Я их все расшифрую – по капелькам и по крупицам.

* * *

Лёгким тёплым крылом тьма накрыла ночное пространство,
Что ко мне примыкает, иль я примыкаю к нему.
И раскрылась мне ночь в златотканом воздушном убранстве,
Лунный свет мягко льётся в уставшую за день траву.

За окном – тишина, но она относительна очень,
И квадрат монитора, как света дневного отлив.
Мир так близко к тебе в осязаемой тьме многоточий,
Он внутри у тебя, и поэтому неприхотлив.

В этой пестрой канве сообщений, вопросов, ответов
Вязнешь долго, как путник в заснеженном зимнем лесу.
Совпадение мыслей и родственность душ. Здесь поэты
Вдохновенье находят, испив золотую росу…

Тот, кто видит и слышит, узнает другого по звуку,
По мелодии сердца, к душе прикоснувшись душой.
И подарит мечту, подавая по-дружески руку,
И своей теплотой оживит твой душевный настрой.