- Какой общий стаж вашей работы по восстановлению воинских захоронений и самый известный объект, которым вы занимались?

- Первое официальное разрешение на приведение в порядок Мемориала Раади (крупнейший мемориальный комплекс -захоронение воинов Красной Армии во втором городе Эстонии Тарту) нам дала тартуская горуправа 26 июля 2007 года, то есть официально работы мы ведем уже почти десять лет. Само же НКО мы зарегистрировали гораздо позже, в 2013 году. До этого мы выполняли все работы как строительная фирма.

Работы по восстановлению воинских захоронений мы проводили только на захоронениях Первой Мировой Войны. Захоронения павших в Великую Отечественную войну мы лишь приводим в порядок — настолько, насколько позволяют нам средства. Важно, чтобы воинское захоронение имело следы явного ухода, и его состояние не вызывало жгучего стыда у тех, кто придет почтить память павших воинов.

- Сколько в Эстонии захоронений времен Великой Отечественной войны?

- Братских могил — 225. Если брать в расчёт одиночные и так называемые «взятые под сомнение», то 278. Все основные воинские захоронения внесены в регистр Департамента охраны памятников. Надеюсь, что число их не уменьшится.

- По вашей оценке, в каком состоянии находится большинство советских военных памятников и захоронений? Где самые запущенные и самые ухоженные?

- Какое состояние? Катастрофа. Практически все воинские захоронения в Эстонии не имеют границ территории захоронений. Могилы почти нигде не обозначены, в большинстве своем плиты с именами стоят в свободном порядке, не упорядочены. Именные плиты имеются лишь на трети воинских захоронений, при этом в большинстве своем их состояние недопустимо плохое, как и состояние обелисков, памятников. Время, показушничество вместо работы по их восстановлению и вандалы не оставляют шансов даже массивным камням и бетону.

Одно из самых ухоженных, хотя и без обозначения границ могил, это Братская могила волости Торгу в деревне Ииде перед волостным домом Торгу.

С запущенными захоронениями сложнее, их очень много. Наиболее неприглядно выглядят Братские могилы близ деревни Эску и деревни Синга. Если последнее заросло в глухом лесу, то близ Эску все выглядит как заросшая куча строительного мусора близ обелиска.

Но для меня более неприемлема ситуация с воинскими захоронениями, которые, на первый взгляд, не кажутся ужасными. В частности, братская могила близ Вынну имеет размер всего около 10 кв. метров, а ведь там похоронено почти 200 павших воинов! Получается, что на каждого приходится могила размером меньше листа формата А4. В Вайвара в могиле № 1 похоронено 2768 красноармейцев, а площадь захоронения составляет всего около 25 кв. метров. То есть площадь могилы на каждого павшего — размером около двух банковских карточек… И это не единичный случай, но тем, кто отвечает за это, абсолютно «фиолетово». Я общался с ответственными лицами на данную тему, говорил об этом, но ответом мне был задумчивый взгляд в никуда.

- Есть ли специфика состояния памятников в Эстонии по сравнению с другими странами? Климат, воздух, почвы, материалы…

- У нас климат мало чем отличается от климата Ленинградской и Псковской областей. Материалы отличаются. В ЭССР использовали на обелиски местный доломит и мрамор. Если доломит при правильном уходе может простоять довольно долго, ведь многим памятникам уже полвека, то местный мрамор разрушается, несмотря на все усилия, направленные на его сохранение. Влажный климат вынуждает косить траву не реже двух раз в месяц. В населенных пунктах это делают местные муниципальные службы. В остальном у нас общие проблемы с вышеназванными областями.

- Кто занимается приведением в порядок памятников воинам Великой Отечественной войны? Носит ли это сезонный характер (скажем, к 9 мая), или есть и другие даты?

- Мы знаем о пяти группах при посольстве Российской Федерации в Эстонии, которых снабдили всем необходимым для ведения работ и с кем заключают договора по уходу и ремонту на воинских захоронениях. Некоторые работы мы видим — за редким исключением, а в целом поражает безнаказанность за халтуру, ведущую к разрушению памятников и к обезличиванию могил.

Без подрядов и договоров работаем мы, MONUMENTS — EE MTU и эстонский военно-исторический клуб FRONT LINE. Большую часть плит с именами похороненных воинов нам представил именно клуб FRONT LINE.

Сезонность работ очевидна, ведь для их выполнения нужна плюсовая температура без осадков. Хотя есть и исключения. Так, кресты высотой более трех метров на братские могилы воинов Батареи № 43 на полуострове Сырве (крупнейшего острова страны Сааремаа) мы ставили 6 января 2008 года, но был «плюс», и было солнце. Раньше иногда старались выполнить какие-нибудь работы к Дню Победы 9 мая или к Дню освобождения города (в Тарту это 25 августа), сейчас только уборка мусора и косметическая чистка.

- Как вы оцениваете самостоятельные действия энтузиастов по приведению в порядок воинских захоронений? Чем это чревато?

- Проблема всегда одна — тяга к показухе - «все покрасить и побелить». Краска разрушает бетон и доломит в зимний период. Вода не выпаривается и не вымерзает, а образовавшийся лед разрывает памятник.

Как следствие, практически доведены до состояния огрызка обелиски в Ыру, Тырва, Соонтага и ряд других. Пока был один-два слоя краски, вид крашенных поверхностей был приемлем, если закрыть глаза на трещины. Но время идет, и после очередного посещения энтузиастов слоев становится много — в результате начинается сворачивание краски «в кудряшки». «Красота» неописуемая. Но процесс этот идет: чуть подчищается, красится, неделю стоит, и дальше все опять сворачивается. Кому это надо - на неделю?

Еще одна очень серьезная проблема, которую замалчивают: помывка памятников и именных плит какими-то агрессивными растворами — возможно, щавелевой кислотой. Доломит и мрамор после такой обработки приобретают голубоватый оттенок, а потом растрескивается. Это можно наблюдать в Карапере, Таллине, Эмари и так далее. В городе Выру плиты с именами павших воинов потемнели и уменьшились в объеме, в Симмусти почернели.

На Сааремаа к столетию начала Первой мировой войны местечковый «активист от российского посольства» измазал краской для внутренних работ кресты, на которые мы потратили немало средств и времени. Результат — кресты надо менять. То есть за деньги из метрополии, выделяемые таким лицам посольством РФ, нам наносят немалый финансовый урон. Бездумные действия в желании отметиться в работе по сохранению памяти наносят нам не только моральный, но финансовый урон. Тем более, что энтузиастами назвать этих «активистов» никак нельзя, учитывая получаемые ими суммы.

- Кто финансирует приведение в порядок советских захоронений и памятников в Эстонии? О каких суммах, по вашей оценке, идет речь?

- Очень редко выделяют деньги меценаты — в основном, на именные плиты… Несколько лет назад плиты и два обелиска предоставили от правительства Ленинградской области, это была заслуга все того же военно-исторического клуба FRONT LINE, вернее, его руководителя Андрея Лазурина.

Официально финансирует уход и ремонт воинских захоронений посольство Российской Федерации в Эстонии. О суммах можно судить по информации в прессе: в 2007 году пенсионер военной службы и его жена через СМИ просили посольство выплатить им задолженность в размере 170 тыс. эстонских крон (10 862 евро) за два года. Спор шел о нескольких захоронениях, которые не поделили «активисты» и «подрядчики». Ответственный от посольства в интервью местной газете сообщал о пятизначной сумме в долларах, выделяемой на подобные цели. Если судить по конкурсам в Латвии и Литве, то на ремонт выделяются общие суммы в сотни тысяч, то есть на каждое захоронение, — от тысяч до десятков тысяч долларов. Насколько постоянно, я не знаю. Но если судить по прессе и высказываниям руководства России, ежегодно.

- Проводятся ли открытые конкурсы на выполнение работ с захоронениями и памятниками?

- Не проводятся.

- Почему?

- Вопрос не ко мне.

- Как бы вы описали позицию посольств России, Белоруссии, Украины к памятникам и могилам?

- Лучше спросить у них.

- Можно ли говорить, что посольство РФ использует слишком непрозрачные схемы финансирования таких работ? Что вас как специалиста и профессионала возмущает в работе с памятниками?

- Что значит «непрозрачные схемы»? Наверное, для этой ситуации подходит другой термин, но это проблема МИДа РФ. Если о суммах знают единицы, но говорить не будут, потому что могут обвинить в клевете, то и примеров быть не может. Это закрытая информация. Обсуждать ситуацию можно с ревизионной комиссией, но таковой никогда не видел.

В работах на воинских захоронениях возмущает непродуманность действий и желание сделать все быстро, невзирая на результат. Я думаю, что делается это умышленно, чтобы процесс «ухода» не заканчивался. Наиболее яркий пример — Братская могила в Йыхви. Там одни и те же дефекты постоянно проявляются в тех же местах: здесь из года в год, красят, шпатлюют — а дефекты все те же. Только обелиск украшается новыми трещинами. Или другой пример — Братская могила в Тсоору. Там плиту лепят к булыжнику уже десяток лет. То, что булыжник гранитный, знают единицы, так как там все заляпано толстым слоем раствора и цемента.

Возмущает и попустительство в утрате границ воинского захоронения. В Пухья и Осула границы исчезли в последние лет 7−8. А ведь поддержание в порядке забора и бордюров входят в обязанности по уходу за воинскими захоронениями.

Надо определиться с тем, какими мы хотим видеть воинские захоронения и памятники на них. Оценить возможность воплощения этого желания и идти к этой цели. Но все захоронения должны иметь границы и полный список всех известных имен, желательно на гранитной плите или плитах. Как говорится, дорогу осилит идущий.

- Можно ли в одиночку заниматься подобной работой и какой квалификацией должен обладать такой человек?

- В одиночку вряд ли. Разве что убрать мусор, листву, цветы и венки после Дня Победы. Квалификации особой не надо, ведь убрать мусор, поправить или помыть может практически каждый. Нужно лишь помнить, что для мытья допускаются вода и мягкая щетка. А серьезные работы требуют специального разрешения, это уже удел профессионалов.

- Какой памятник сейчас вас беспокоит больше всего?

Состояние памятников меня беспокоит в меньшей степени, главное — до сих пор теряются имена и места захоронения. Но если говорить о памятниках, то под угрозой почти все обелиски из доломита. Они везде разрушаются, и как-то подозрительно одновременно. Где-то в 2011—2012 годах «активисты» и «энтузиасты» стали применять какое-то средство для чистки и через полтора года доломит стал расслаиваться. После «чистки» доломит приобрел голубоватый оттенок. Если о говорить братских могилах, то, наверное, самое позорное по состоянию на сегодняшний день — близ Эску и в Синга.

- По вашим ощущениям: что ждет советские военные памятники в Эстонии, скажем, в 2030—2040 годах? Они еще будут на своих местах?

- Ну если стоит памятник павшим в Ливонской войне XVI века, который, кстати, находится на месте захоронения сердца Малюты Скуратова, если восстановлены захоронения Первой мировой войны (некоторые), то и воинские захоронения Великой Отечественной тоже простоят, если мы не уподобимся Иванам, не помнящим родства. Все зависит от нас.