Юрий Кислов. Поэзия. Январь 2023
Мой город
Он, января распахивая полы,
вошел в меня изнанками дворов,
истоптанной курилкою за школой,
дающей сумасшедшим мыслям кров.
Ночами чая, споров и сомнений
мы грезили масштабами империй.
Он, обкусав акаций заусенцы,
вдруг обнаружил, что имеет сердце...
Мы верили в свое предначертанье,
и лишь стихи еще казались тайной.
А он, как лампы раб, привстал над сушей,
в себе, вдобавок, ощущая душу...
Да, есть в крови июльского базара,
в пыли лотков, где рыбы пахнут жаром,
и в тесноте сплетенных наспех снов
предчувствие открытых мною слов.
Я думаю о том, как мало нас.
И верую, что мы не отголоски.
Иначе лопнет он от пят до глаз,
от бывшей Сталина до нынешней Московской,
разбрызгав мозг домов по плитам серым,
в безудержном желании быть первым.
***
У нас в провинции есть, слава богу, квас.
И старичок беспалый на полувздохе
прочитывает «Правду». Про запас
храня свой китель сталинской эпохи.
У нас соседки у подъездов бдят.
Куда там АПН-овским и прочим
властителям пера и многоточий! –
Без соли за один присест съедят!
У нас еще осталось хлебосольство
прекрасное, как церковь без гвоздей,
у нас не пьют «Наполеон» с «Посольской»,
поскольку есть напитки помудрей.
У нас, раскольников, талантливых Солох,
поэтов — словно семечек в кармане.
Я не был в конвертируемых странах,
но, говорят, там наших — будто блох.
Уймись, столица! С высоты амбиций
взгляни в лорнет. Наивна и чиста
к тебе стучит великая провинция,
не на прием, чтоб языком чесать.
Она готова горем поделиться,
о том, что у водицы вкус не тот,
о том, что пацаны одни родятся,
да не к войне ли этот поворот?
Хребет державный ныне перекошен.
Не хватит по моей стране Касьянов,
чтоб вправить позвонки. Себе дороже.
Пятиэтажным лечат здесь изъяны.
Здесь многое познали мужики,
разбив сократовские лбы в кровянку,
выплевывая зубы в нужники
Далеких Соловецких и Лубянки.
Да, что-то все-таки у нас не то
в моем совсем не датском королевстве.
Иные интересы и злодейства.
И по-иному режется виток.
Лежит провинция, пытаясь превозмочь себя.
Как говорится — не до ананасов.
Ворочается и не спит всю ночь,
разглядывая небушко в алмазах.
Терпение
Кто сказал, что в стихах отражается время?
В слове – только начало, младенца искус.
В первом слове лишь только рожденье кореньев,
тех, что в жуткой пустыне предвидел Иисус.
А затем шелушились стволы, гнили листья,
ветер гнал пастухом облака, щелкал бич.
Превращался в идею спьяну брошенный клич.
Сдуру кинутый камень становился баллистикой.
Время терпит слова, словно центр – округу,
ощущая себя неуютно, неловко:
но стихи и флажки чтут движение волка,
и глаголами держат себя и друг друга.
Отражаясь от времени и возвращаясь,
в предвкушенье девятого вала и лени,
умирая и плача, хохоча, тая, маясь
ставят Время в прихожей на горох и колени
Память
Время говорить о своих.
Их мало.
Время выбило дальних.
Да и ближние
тают в глазах.
Я - самый ближний,
в приграничье моей державы.
Но - самый дальний,
из выпитых в Соловках.
Философия бездны
называется «фак».
Я смотрю в телевизор
и далее…
У ближних
время сужает факт.
Факт того,
что у нас были дальние.
Расстояние
У расстояния нет рук. Свои тяну,
и открываю тем завесу,
не ведая, что этим тешу беса,
смотрящего с балкона на луну.
Но есть земля, где лист укроет норку,
дома, где по ночам то джаз, то вист,
проплешины полей, где тракторист,
уставший за день, пьет с водою хлорку.
Он пьет и чешет свой затылок задний.
В предчувствии побед и пониманий.
Благодарность
Благодарю,
что дал мне
Русский.
Язык,
Невластный
вору и царю
Мой.
Кровный.
Не шепча,
не лузгая
которым,
я сегодня говорю.
Ко Дню Победы
«Двадцать второго июня,
ровно в четыре часа…»
Песенка вертится.
Смысл незатейлив.
У смерти, что бритва, коса.
Бдят погранцы на заставах,
тает июньская мгла.
Песенка вертится,
смысл незатейлив,
как патефон и игла.
Это потом через дни и кладбИща
к нам эта правда дойдет.
Будто простая и вечная пища:
каша, солдат, пулемет.
Это потом – похоронки, конверты.
Это потом – и салюты, и флаги…
но перед этим сквозь донышко фляги
дед мой познал – мы бессмертны.
Хлюпает кровь в сапогах.
Смерть и взаправду боса.
«Двадцать второго июня,
ровно в четыре часа…»
___________________
© Юрий Кислов, г. Азов