Возвращайся

Слишком óмутно в городе. –

Каждый второй бежит

от себя и от будней,

что выверят на излом...

Возвращайся ко мне. –

Без тебя не умею жить.

Это горькая видимость –

свет в очаге моём.

Мне от города этого

древнего –

ни на шаг...

Все дороги – к нему,

все бесчисленные пути.

Но ты где-то, далёкий,

и я не могу дышать,

наш потерянный рай

не в силах сама спасти.

Горек воздух весенний.

Безмолвен Азов, – грустит.

В нём надежда на время,

что может порою – вспять. –

По маршрутам обратным

возможно себя найти. –

Древний город и я

готовы тебя встречать.

***

Примирюсь с понедельником. –

Ни в чём он не виноват.

Разве только в разлуке,

нагаданной сентябрем:

дождь надменно вещал,

что полночный слепой закат

отмолился,

и - жаль,

не всегда в унисон с дождём.

Он о нашей любви

заводил одиноко песнь,

и голубкой сиротски

рвалась она на восток.

Береги её, время, «которого нет»... –

Ты есть,

будто память души,

чей голос так одинок.

Примирись с понедельником. –

Ты ни его дитя.

Всё претензии к осени

меркнущей и ко мне.

Полуночный закат невозможен, -

как сон во сне...

Что ж лучи его вещие

в душу с небес летят?

Фонари

Утихли окна.

Утомились души.

Ушедший день –

ещё одна строка.

Витают сны

над городом уснувшим.

Ликует ночь –

блаженно-глубока.

И мне не спится.

Созерцаю с грустью –

как одиноко

дремлют фонари. –

Простуженным,

слепым бродягам-

чувствам

до вечности

они – поводыри.

***

Нарисую тебя мелом

во дворе на асфальте сером –

мотыльком, васильком, журавлём,

для блуждающий душ – огоньком.

Нарисую тебя акварелью –

барса снежного одинокого,

и себя за тобою тенью…

Лишь бы – рядышком, близко, около…

Полетишь, зацветёшь, помчишься ты

в дали жгучие, бирюзовые

(Все пути для тебя расчистили

снегокруты зимы бедовые).

К февралю моему мятежному…

К очагу, волшебством влекущему…

Чтоб раскаялось зло кромешное,

чтоб узреть ему свет Всесущего.

Догони, обесточь – до паники,

до молитвы, до покаяния.

Сократить до зла расстояние

я в рисунке могу заранее.

Видишь, корчится? – Ждёт агонии.

Опрокинь его, корни выдерни.

Ветры бешено-беспокойные

заметут даже злую видимость.

И воскреснут мечты подснежные,

краски, звуки, цветы весенние.

И смогу рисовать надеждами

я тебя на холсте спасения.

Осенняя дымка

В иллюзиях осени

гаснут мои мечты. –

Всё тише твой голос,

всё призрачней образ твой...

Теряя надежду,

опять развожу мосты,

и время стекает

в неведомое –

листвой.

И мечутся души,

желая постичь предел,

но каждой из них –

только временность на Земле.

Им, «птахам» безмолвным,

свободным от грешных тел,

иллюзии осени –

приторно-горький плен.

Сквозит одиночеством

тщетность ушедших дней.

Аморфность пределов

довлеет над пустотой.

И пусть не отыщешь

ни ближе нас, ни родней,

Мы –

всё-таки дымка,

плывущая над мостовой...

***

Сколько было холода в судьбе,

но - твое тепло, как свет прощенья,

я несу сквозь скорбь опустошенья

до слепой предельности - в себе.

И, когда у новых рубежей

удивленно кто-то произносит:

«Чем жива ты, что тебя возносит

к солнцу от немыслимых дождей?»,

я молчу, боясь утратить вдруг

с каждым слово, гибельно порхнувшим,

часть тепла, что ясным днем, минувшим

принимала у любви из рук,

часть надежды, нежности, огня,

радости и горести столетней,

и мечты, мучительно заветной,

и тебя в мечте, и часть себя.

Дождь

Не приласкаешь, не прильнешь...

Как это больно.

Смеётся иронично дождь

самодовольный.

На расстоянии дождя,

что в четверть века,

почти что ты, почти что я. –

Два человека.

К тебе – душой...

Но дождь силён,

бескомпромиссен. –

Хранит гармонию времён,

их суть и смысл.

Он – страж, забвением грозя,

вещает грубо:

«О том, чего вернуть нельзя,

молиться глупо».

***

Всё ничего…, вот если бы ни дождь,

колючий, угловатый, переменный…

Любви разоблачающая дрожь

стекает вместе с каплями по нервам.

Уедешь? Не запомнишь? Разорвешь

на клочья – письма, музыку – на звуки?

На стрелы – суматошный летний дождь

безумной искушающей разлуки?..

Всё ничего…, но пасмурный восток

зовет тебя чужими именами…

Влечет крылом, шуршащею листвой,

и… снами, и лихими письменами,

и голосом любимого тобой

волнующего душу океана.

Всё ничего…, но ревностно Любовь

изводится истомой полупьяной.

И тени на обветренных плечах

ещё почти твои до боли бренной.

А потому - есть время всё начать

с иным углом, константой, переменной…

И я, пока Ты – блажь моя и дрожь,

и боль, в которой гибну и ревную...,

сменить мечтаю беспокойный дождь

на радугу божественно-земную.

Ожидание

Напиши мне из прошлого –

из незабвенной любви. –

Снова холодно сердцу,

оно вспоминает весну...

Пусть внезапно и властно – 

как птицы –

посланья твои –

через сны и реальности

в грустную душу впорхнут. –

В ней туманы бессонные,

тяжесть осенних дождей,

бездорожье зовущее,

боль и тоска по любви.

Напиши, не жалей...

Из безоблачно-праздничных дней.

Разбуди мою кровь

и надежды, прошу, оживи!

Восклицают случайные –

«Слово не может спасти".

И тревожат родные –

"Не плачь ни о ком, не греши...»

Но случится апрель...

И поможет согреть и простить,

если сможешь,

далёкий,

единственный мой...

Напиши...